Arca Russa :: Leggi Argomento - «IL MAESTRO E MARGHERITA» LE TRADUZIONI DEL ROMANZO

Михаил Булгаков Mikhail Bulgakov
«МАСТЕР И МАРГАРИТА» «IL MAESTRO E MARGHERITA»
Traduzione dal russo all'italiano di Vera Dridso

Глава I Capitolo I
«Никогда не разговаривайте с неизвестными»
«Non parlare mai con sconosciuti»

Однажды весною, в час небывало жаркого заката, в Москве, на Патриарших прудах, появились два гражданина. (Nell'ora di un caldo tramonto primaverile apparvero presso gli stagni Patriarsie due cittadini.) Первый из них, одетый в летнюю серенькую пару, был маленького роста, упитан, лыс, свою приличную шляпу пирожком нес в руке, а на хорошо выбритом лице его помещались сверхъестественных размеров очки в черной роговой оправе. (Il primo - sulla quarantina, con un completo grigio estivo - era di bassa statura, scuro di capelli, ben nutrito, calvo; teneva in mano una dignitosa lobbietta, e il suo volto, rasato con cura, era adorno di un paio di occhiali smisurati con una montatura nera di corno.) Второй - плечистый, рыжеватый, вихрастый молодой человек в заломленной на затылок клетчатой кепке - был в ковбойке, жеваных белых брюках и в черных тапочках. (II secondo - un giovanotto dalle spalle larghe, coi capelli rossicci a ciuffi disordinati e un berretto a quadri buttato sulla nuca - indossava una camicia scozzese, pantaloni bianchi spiegazzati e un paio di mocassini neri.) Первый был не кто иной, как Михаил Александрович Берлиоз, председатель правления одной из крупнейших московских литературных ассоциаций, сокращенно именуемой МАССОЛИТ, и редактор толстого художественного журнала, а молодой спутник его - поэт Иван Николаевич Понырев, пишущий под псевдонимом Бездомный. (Il primo altri non era che Michaìl Aleksàndrovich Berlioz, direttore di una rivista letteraria e presidente della direzione di una delle più importanti associazioni letterarie di Mosca, chiamata con l'abbreviazione MASSOLIT; il suo giovane accompagnatore era il poeta Ivan Nikolaevic Ponyrèv, che scriveva sotto lo pseudonimo Bezdòmnyj.)
Попав в тень чуть зеленеющих лип, писатели первым долгом бросились к пестро раскрашенной будочке с надписью «Пиво и воды». (Giunti all'ombra dei tigli che cominciavano allora a verdeggiare, gli scrittori si precipitarono per prima cosa verso un chiosco dipinto a colorì vivaci, che portava la scritta «Birra e bibite».)
Да, следует отметить первую странность этого страшного майского вечера. (Ma conviene rilevare la prima stranezza di quella spaventosa serata di maggio.) Не только у будочки, но и во всей аллее, параллельной Малой Бронной улице, не оказалось ни одного человека. (Non solo presso il chiosco, ma in tutto il viale, parallelo alla via Màlaja Brònnaja, non c'era anima viva.) В тот час, когда уж, кажется, и сил не было дышать, когда солнце, раскалив Москву, в сухом тумане валилось куда-то за Садовое кольцо, - никто не пришел под липы, никто не сел на скамейку, пуста была аллея. (In un'ora in cui sembrava che non si avesse più la forza di respi rare, quando il soie, che aveva arroventato Mosca, sprofondava oltre il Viale Sadòvoe in una secca bruma, nessuno era venuto sotto l'ombra dei tigli, nessuno sedeva su una panchina, deserto era il viale.)
- Дайте нарзану, - попросил Берлиоз. (Mi dia dell'acqua minerale, - disse Berlioz.)
- Нарзану нету, - ответила женщина в будочке и почему-то обиделась. (Non ce n'è, - rispose la donna del chiosco e, chi sa perché, prese un'aria offesa.)
- Пиво есть? - сиплым голосом осведомился Бездомный. (- Ha della birra? - chiese con voce rauca Bezdornnyj.)
- Пиво привезут к вечеру, - ответила женщина. (- La devono portare stasera, - rispose la donna.)
- А что есть? - спросил Берлиоз. (- Che cos'ha? - chiese Berlioz.)
- Абрикосовая, только теплая, - сказала женщина. (- Succo d'albicocca, ma non è fresco, - disse la donna.)
- Ну, давайте, давайте, давайте!.. (- Ce lo dia lo stesso!...)
Абрикосовая дала обильную желтую пену, и в воздухе запахло парикмахерской. (Il succo formò un'abbondante schiuma gialla, e nell'aria si diffuse un odore di bottega di barbiere.) Напившись, литераторы немедленно начали икать, расплатились и уселись на скамейке лицом к пруду и спиной к Бронной. (Toltasi la sete, i letterati, presi da un improvviso singhiozzo, pagarono e si sedettero su una panchina facendo fronte allo scagno e voltando le spalle alla Brònnaja.)
Тут приключилась вторая странность, касающаяся одного Берлиоза. (Qui successe una seconda stranezza, che riguardava il solo Berlioz.) Он внезапно перестал икать, сердце его стукнуло и на мгновенье куда-то провалилось, потом вернулось, но с тупой иглой, засевшей в нем. (A un tratto egli smise di singhiozzare, il suo cuore diede un forte battito, per un attimo non si sentì più, poi riprese, ma trafitto da un ago spuntato.) Кроме того, Берлиоза охватил необоснованный, но столь сильный страх, что ему захотелось тотчас же бежать с Патриарших без оглядки. (Inoltre, Berlioz fu preso da un terrore immotivato, ma così potente che gli venne voglia di correre via senza voltarsi dagli stagni Patriarsie.)
Берлиоз тоскливо оглянулся, не понимая, что его напугало. (Si guardò in giro angosciato, non comprendendo che cosa avesse potuto spaventarlo tanto.) Он побледнел, вытер лоб платком, подумал: (Impallidì, si asciugò la fronte col fazzoletto, pensò:) "Что это со мной? («Che cos'ho?) Этого никогда не было... сердце шалит... я переутомился. (Non mi era mai successo! Il cuore mi fa degli scherzi... Mi sono affaticato troppo...) Пожалуй, пора бросить все к черту и в Кисловодск..." (Forse è il momento di mandare al diavolo tutto quanto e di andarmi a riposare a Kìslovodsk...»)
И тут знойный воздух сгустился перед ним, и соткался из этого воздуха прозрачный гражданин престранного вида. (A questo punto l'aria torrida gli si infìtti davanti, e da essa si formò un diafano personaggio dall'aspetto assai strano.) На маленькой головке жокейский картузик, клетчатый кургузый воздушный же пиджачок... (Un berretto da fantino sulla pìccola testa, una giacca a quadretti striminzita, anch'essa fatta d'aria...) Гражданин ростом в сажень, но в плечах узок, худ неимоверно, и физиономия, прошу заметить, глумливая. (Un personaggio alto più di due metri, ma stretto di spalle, magro fino all'inverosimile, e dalla faccia - prego notarlo - schernevole.)
Жизнь Берлиоза складывалась так, что к необыкновенным явлениям он не привык. Еше более побледнев, он вытаращил глаза и в смятении подумал: "Этого не может быть!.." (La vita di Berlioz era così fatta che agli avvenimenti straordinari eglì non era abituato a credere. Impallidendo ancora di più, spalancò gli occhi e pensò sconcertato: «Non è possibile!...»)
Но это, увы, было, и длинный, сквозь которого видно, гражданин, не касаясь земли, качался перед ним и влево и вправо. (Ma, ahimè, era possibile, e Io spilungone, attraverso il quale passava lo sguardo, oscillava davanti a lui senza toccare la terra.)
Тут ужас до того овладел Берлиозом, что он закрыл глаза. (Allora il terrore s'impadronì a tal punto di Berlioz che egli chiuse gli occhi.) А когда он их открыл, увидел, что все кончилось, марево растворилось, клетчатый исчез, а заодно и тупая игла выскочила из сердца. (Quando li riaprì, vide che tutto era finito, il miraggio si era dissolto, l'uomo a quadretti era sparito, e insieme l'ago spuntato gli era uscito dal cuore.)
- Фу ты черт! - воскликнул редактор, - ты знаешь, Иван, у меня сейчас едва удар от жары не сделался! (- Accidenti, che diavolo! - esclamò il direttore. - Lo sai, Ivan, c'è mancato poco che mi venisse un colpo per il caldo!) Даже что-то вроде галлюцинации было, - он попытался усмехнуться, но в глазах его еще прыгала тревога, и руки дрожали. (Ho avuto perfino una specie di allucinazione... - tentò di ridacchiare, ma negli occhi gli ballava ancora l'inquietudine e le mani tremavano.)
Однако постепенно он успокоился, обмахнулся платком и, произнеся довольно бодро: "Ну-с, итак..." - повел речь, прерванную питьем абрикосовой. (Però a poco a poco si calmò, si sventagliò col fazzoletto, e proferendo con una certa baldanza: - Be', allora... - riprese il discorso che era stato interrotto dal succo di albicocca.)
Речь эта, как впоследствии узнали, шла об Иисусе Христе. (Questo discorso, come si seppe in seguito, riguardava Gesù Cristo.) Дело в том, что редактор заказал поэту для очередной книжки журнала большую антирелигиозную поэму. (Infatti, il direttore aveva commissionato al poeta, per il prossimo numero della rivista, un grande poema antireligioso.) Эту поэму Иван Николаевич сочинил, и в очень короткий срок, но, к сожалению, ею редактора нисколько не удовлетворил. (Poema che Ivan Nikolaevic aveva composto, e in brevissimo tempo, ma purtroppo senza minimamente soddisfare il direttore.) Очертил Бездомный главное действующее лицо своей поэмы, то есть Иисуса, очень черными красками, и тем не менее всю поэму приходилось, по мнению редактора, писать заново. (Bezdomnyj aveva tratteggiato il personaggio principale del suo poema, cioè Gesù, a tinte molto fosche, eppure tutto il poema, secondo il direttore, andava rifatto di sana pianta.) И вот теперь редактор читал поэту нечто вроде лекции об Иисусе, с тем чтобы подчеркнуть основную ошибку поэта. (Ed ecco che il direttore stava tenendo una specie di conferenza su Gesù, allo scopo di sottolineare il principale errore del poeta.) Трудно сказать, что именно подвело Ивана Николаевича - изобразительная ли сила его таланта или полное незнакомство с вопросом, по которому он собирался писать, - но Иисус в его изображении получился ну совершенно как живой, хотя и не привлекающий к себе персонаж. (E difficile dire che cosa avesse sviato Ivan Nikolaevich - se la potenza figurativa del suo ingegno o l'ignoranza totale del problema trattato; fatto sta che il suo era un Gesù del tutto vivo, un Gesù che un tempo aveva avuto una sua esistenza, anche se, a dire il vero, era un Gesù fornito di tutta una serie di attributi negativi.) Берлиоз же хотел доказать поэту, что главное не в том, каков был Иисус, плох ли, хорош ли, а в том, что Иисуса-то этого, как личности, вовсе не существовало на свете и что все рассказы о нем - простые выдумки, самый обыкновенный миф. (Berlioz invece voleva dimostrare al poeta che l'importante non era la bontà o meno di Gesù, ma il fatto che Gesù in quanto persona non era mai esistito, e che tutti i racconti su di lui erano pure invenzioni e banalissimi miti.)
Надо заметить, что редактор был человеком начитанным и очень умело указывал в своей речи на древних историков, например, на знаменитого Филона Александрийского, на блестяще образованного Иосифа Флавия, никогда ни словом не упоминавших о существовании Иисуса. (Occorre notare che il direttore era un uomo di vaste letture, e con gran perizia nel suo discorso si rifaceva agli storici antichi, al celebre Filone d'Alessandria ad esempio, e a Giuseppe Flavio, uomo d'una cultura smagliante, che non avevano mai fatto la menoma menzione dell'esistenza di Gesù.) Обнаруживая солидную эрудицию, Михаил Александрович сообщил поэту, между прочим, и о том, что то место в 15-й книге, в главе 44-й знаменитых Тацитовых "Анналов", где говорится о казни Иисуса, — есть не что иное, как позднейшая поддельная вставка. (Dando prova d'una robusta erudizione, Mìchail Aleksandrovic comunicò tra l'altro al poeta che quel passo del libro decimo quinto, nel capitolo 44, dei celebri Annali di Tacito, dove sì parìa della morte di Gesù, era un'interpolazione apocrifa molto posteriore.)
Поэт, для которого все, сообщаемое редактором, являлось новостью, внимательно слушал Михаила Александровича, уставив на него свои бойкие зеленые глаза, и лишь изредка икал, шепотом ругая абрикосовую воду. (Il poeta, per il quale tutto ciò che gli veniva comunicato era una novità assoluta, ascoltava il direttore con attenzione, fissandolo coi suoi vivaci occhi verdi e solo a tratti emetteva un singhiozzo, imprecando sommessamente contro il succo di albicocca.)
- Нет ни одной восточной религии, - говорил Берлиоз, - в которой, как правило непорочная дева не произвела бы на свет бога. (- Non esiste una sola religione orientale, - diceva Berlioz, - in cui manchi, di regola, una vergine immacolata che metta al mondo un dio.) И христиане, не выдумав ничего нового, точно так же создали своего Иисуса, которого на самом деле никогда не было в живых. (E i cristiani, senza inventare nulla di nuovo, crearono così il loro Gesù, che in realtà non è mai esistito.) Вот на это-то и нужно сделать главный упор... (È questo il punto sul quale devi insistere...)
Высокий тенор Берлиоза разносился в пустынной аллее, и по мере того, как Михаил Александрович забирался в дебри, в которые может забираться, не рискуя свернуть себе шею, лишь очень образованный человек, - поэт узнавал все больше и больше интересного и полезного и про египетского Озириса, благостного бога и сына Неба и Земли, и про финикийского бога Фаммуза, и про Мардука, и даже про менее известного грозного бога Вицлипуцли, которого весьма почитали некогда ацтеки в Мексике. (L'alta voce tenorile di Berlioz si diffondeva nel viale deserto, e a mano a mano che Michaìl Aleksandrovich penetrava in un labirinto in cui solo una persona coltissima può penetrare senza correre il rischio di rompersi il collo, il poeta veniva a scoprire un numero sempre maggiore di cose interessanti e utili su Osiride, dio benevolo e figlio del Cielo e della Terra, su Tam-muz, dio fenicio, su Marduk, e perfino su un dio meno noto, ma terribile, Huitzilopochtli, un tempo molto venerato dagli aztechi del Messico.)
И вот как раз в то время, когда Михаил Александрович рассказывал поэту о том, как ацтеки лепили из теста фигурку Вицлипуцли, в аллее показался первый человек. (Ma proprio nel momento in cui Michail Aleksandrovich raccontava al poeta che gli aztechi foggiavano con pasta lievitata una figurina dì Huitzilopochtli, nel viale apparve la prima persona.)
Впоследствии, когда, откровенно говоря, было уже поздно, разные учреждения представили свои сводки с описанием этого человека. (In seguito - quando, a dire il vero, era ormai troppo tardi - vari uffici fecero i loro rapporti con la descrizione di quella persona.)
Сличение их не может не вызвать изумления. (Il loro confronto non può non provocare stupore.) Так, в первой из них сказано, что человек этот был маленького роста, зубы имел золотые и хромал на правую ногу. (Infatti, il primo rapporto affermava che l'uomo era di bassa statura, aveva denti d'oro e zoppicava dalla gamba destra.) Во второй - что человек был росту громадного, коронки имел платиновые, хромал на левую ногу. (Il secondo, che l'uomo era di enorme statura, aveva ai denti capsule di platino e zoppicava dalla gamba sinistra.) Третья лаконически сообщает, что особых примет у человека не было. (Il terzo comunicava laconicamente che l'uomo non presentava alcun contrassegno particolare.)
Приходится признать, что ни одна из этих сводок никуда не годится. (Bisogna confessare che nessuno dei rapporti aveva il minimo valore.)
Раньше всего: ни на какую ногу описываемый не хромал, и росту был не маленького и не громадного, а просто высокого. (Anzitutto: il personaggio descritto non zoppicava da nessuna gamba, e la sua statura non era né bassa, né enorme, ma solo alta.) Что касается зубов, то с левой стороны у него были платиновые коронки, а с правой - золотые. (Quanto ai denti, a sinistra aveva capsule di platino, a destra d'oro.) Он был в дорогом сером костюме, в заграничных, в цвет костюма, туфлях. (Indossava un vestito grigio di gran prezzo, e scarpe straniere del colore del vestito.) Серый берет он лихо заломил на ухо, под мышкой нес трость с черным набалдашником в виде головы пуделя. (Portava un berretto grìgio sulle ventitre, sotto l'ascella aveva una canna nera con un pomo nero a torma dì testa di cali barbone.) По виду - лет сорока с лишним. (Dimostrava una quarantina d'anni.) Рот какой-то кривой. (La bocca storta.) Выбрит гладко. (Ben rasato.) Брюнет. (Bruno.) Правый глаз черный, левый почему-то зеленый. (L'occhio destro nero, quello sinistro, stranamente verde.) Брови черные, но одна выше другой. (Sopracciglia nere, ma una più alta dell'altra.) Словом - иностранец. (In poche parole, un forestiero.)
Пройдя мимо скамьи, на которой помещались редактор и поэт, иностранец покосился на них, остановился и вдруг уселся на соседней скамейке, в двух шагах от приятелей. (Passando vicino alla panchina su cui sedevano il direttore e il poeta, il forestiero lanciò loro un'occhiata, si fermò, e all'improvviso si sedette sulla panchina accanto, a due passi dagli amici.)
- "Немец", - подумал Берлиоз. («Un tedesco...», pensò Berlioz.)
- "Англичанин, — подумал Бездомный, - ишь, и не жарко ему в перчатках". («Un inglese... - pensò Bezdomnyj, - guarda, non ha caldo con quei guanti!»)
А иностранец окинул взглядом высокие дома, квадратом окаймлявшие пруд, причем заметно стало, что видит это место он впервые и что оно его заинтересовало. (Il forestiero intanto gettò uno sguardo alle alte case che formavano un quadrato attorno allo stagno, e diventò manifesto che vedeva quel luogo per la prima volta e ne era interessato.)
Он остановил свой взор на верхних этажах, ослепительно отражающих в стеклах изломанное и навсегда уходящее от Михаила Александровича солнце, затем перевел его вниз, где стекла начали предвечерне темнеть, чему-то снисходительно усмехнулся, прищурился, руки положил на набалдашник, а подбородок на руки. (Soffermò lo sguardo sui piani superiori, i cui vetri riflettevano, abbaglianti, il sole frantumato che abbandonava per sempre Michail Aleksandrovìch, poi guardò in giù, dove i vetri cominciavano a coprirsi del primo buio della sera, ridacchiò con condiscendenza, socchiuse gli occhi, pose le mani sul pomo della canna, e il mento sulle mani.)
- Ты, Иван, - говорил Берлиоз, - очень хорошо и сатирически изобразил, например, рождение Иисуса, сына божия, но соль-то в том, что еще до Иисуса родился еще ряд сынов божиих, как, скажем, фригийский Аттис, коротко же говоря, ни один из них не рождался и никого не было, в том числе и Иисуса, и необходимо, чтобы ты, вместо рождения и, скажем, прихода волхвов, описал нелепые слухи об этом рождении... (Tu, Ivan, - diceva Berlioz, - hai dato un bel quadro sati¬rico, ad esempio, della nascita di Gesù, il figlio di dio. Ma il fatto è che prima di Gesù era nata tutta una serie di figli di dio, come, diciamo, l'Adone fenicio, l'Atti frigio, il Mitra persiano. Insomma, nessuno di loro è mai nato né esistito, neppure Gesù, ed è necessario che tu, invece di raffigurare la nascita oppure, diciamo, l'arrivo dei re magi, metta in evidenza le assurde dicerie su
questo evento.) А то выходит по твоему рассказу, что он действительно родился!.. (- Se no, da quello che hai scritto, sembra che sia nato per davvero!...)
Тут Бездомный сделал попытку прекратить замучившую его икоту, задержав дыхание, отчего икнул мучительнее и громче, и в этот же момент Берлиоз прервал свою речь, потому что иностранец вдруг поднялся и направился к писателям. (In quel mentre Bezdomnyj, trattenendo il respiro, tentò di far cessare il singhiozzo che lo tormentava, perciò gli venne un singulto ancora più tormentoso e forte, e nello stesso istante Berlioz interruppe il suo discorso perché il forestiero si era alzato all'improvviso e si era diretto verso i due scrittori.) Те поглядели на него удивленно. (Questi lo guardarono sorpresi.)
Извините меня, пожалуйста, - заговорил подошедший с иностранным акцентом, но не коверкая слов, - что я, не будучи знаком, позволяю себе... но предмет вашей ученой беседы настолько интересен, что... (- Vogliano scusarmi, - disse egli con accento straniero ma senza storpiare le parole, - se io, pur non conoscendoli, mi per metto... ma l'argomento della loro dotta conversazione è talmente interessante che...)
Тут он вежливо снял берет, и друзьям ничего не оставалось, как приподняться и раскланяться. (Qui sì tolse urbanamente il berretto, e agli amici non rimase altro da fare che alzarsi e salutare.)
"Нет, скорее француз..." - подумал Берлиоз. («No, è piuttosto francese...», pensò Berlìoz.)
"Поляк?.." — подумал Бездомный. («Un polacco...», pensò Bezdomnyj.)

BULGAKOV SUL NOSTRO FORUM

Mikhail Smòlin «IL MAESTRO E MARGHERITA» Codici, Chiavi, Simboli
http://www.arcarussa.it/forum/viewtopic.php?t=778

Boris Miagkòv «MOSCA BULGAKOVIANA»
http://www.arcarussa.it/forum/viewtopic.php?t=737

Mikhail Bulgakov «DIARIO. LETTERE. 1914–1940»
http://www.arcarussa.it/forum/viewtopic.php?t=736

Irina Jerykàlova «LA FANTASTICHERIA DI BULGAKOV»
http://www.arcarussa.it/forum/viewtopic.php?t=2091

«BULGAKOV DECIFRATO» di Boris Sokolòv
I segreti del romanzo «Il Maestro e Margherita»
http://www.arcarussa.it/forum/viewtopic.php?t=636

Boris Sokolov «ENCICLOPEDIA BULGAKOVIANA»
http://www.arcarussa.it/forum/viewtopic.php?t=637

«BULGAKOV FILMATO»
http://www.arcarussa.it/forum/viewtopic.php?p=10178

«IL MAESTRO E MARGHERITA», Film di Vladimir Bortko
http://www.arcarussa.it/forum/viewtopic.php?t=412

«MIKHAIL BULGAKOV» Album di fotografie
http://www.arcarussa.it/forum/viewtopic.php?t=2127

Aleksandr Zerkàlov «L’ETICA DI MIKHAIL BULGAKOV»
http://www.arcarussa.it/forum/viewtopic.php?t=3494

Необходимо добавить, что на поэта иностранец с первых же слов произвел отвратительное впечатление, а Берлиозу скорее понравился, то есть не то чтобы понравился, а... как бы выразиться... заинтересовал, что ли. (Si deve aggiungere che sin dalle prime parole il forestiero aveva prodotto una pessima impressione sul poeta, mentre a Berlioz era andato piuttosto a genio, cioè, non che gli fosse andato a genio ma, come dire... lo aveva incuriosito.)
- Разрешите мне присесть? - вежливо попросил иностранец, и приятели как-то невольно раздвинулись; иностранец ловко уселся между ними и тотчас вступил в разговор. (- Posso sedermi? - chiese con urbanità; gli amici si scostarono meccanicamente, il forestiero si sedette svelto tra loro ed entrò subito nella conversazione.)
- Если я не ослышался, вы изволили говорить, что Иисуса не было на свете? - спросил иностранец, обращая к Берлиозу свой левый зеленый глаз. (- Se non ho sentito male, lei stava dicendo che Gesù non è mai esistito, - disse rivolgendo verso Berlioz il suo occhio sinistro verde.)
- Нет, вы не ослышались, - учтиво ответил Берлиоз, - именно это я и говорил. (- No, ha sentito benissimo, - rispose con cortesia Berlioz, - stavo proprio dicendo quello.)
- Ах, как интересно! - воскликнул иностранец. (- Oh, com'è interessante! - esclamò il forestiero.
- "А какого черта ему надо?" - подумал Бездомный и нахмурился. («Che diavolo vuole costui?», pensò Bezdomnyj e aggrottò la fronte.)
- А вы соглашались с вашим собеседником? - осведомился неизвестный, повернувшись вправо к Бездомному. (E lei era d'accordo col suo interlocutore? - s'informò lo sconosciuto voltandosi a destra verso Bezdomnyj.)
- На все сто! - подтвердил тот, любя выражаться вычурно и фигурально. (Al cento per cento! - confermò questi, che amava esprimersi in modo metaforico e ricercato.)
- Изумительно! - воскликнул непрошеный собеседник и, почему-то воровски оглянувшись и приглушив свой низкий голос, сказал: - Простите мою навязчивость, но я так понял, что вы, помимо всего прочего, еще и не верите в бога? - он сделал испуганные глаза и прибавил: - Клянусь, я никому не скажу. (Stupefacente! - esclamò l'inatteso interlocutore, e, gettata intorno un'occhiata furtiva, e smorzando la voce già bassa, disse: - Vogliano scusare la mia insistenza, ma mi sembrerebbe di aver capito che, oltre tutto, loro non credono in dio - I suoi occhi presero un'espressione spaventata, ed egli aggiunse; - Giuro che non lo dirò a nessuno!)
- Да, мы не верим в бога, - чуть улыбнувшись испугу интуриста, ответил Берлиоз. - Но об этом можно говорить совершенно свободно. (- Infatti, non crediamo in dio, - rispose Berlioz, sorridendo lievemente del timore del turista straniero, - ma di questo sì può parlare con la massima libertà.)
Иностранец откинулся на спинку скамейки и спросил, даже привизгнув от любопытства: - Вы - атеисты?! (Il forestiero si appoggiò allo schienale della panchina, e chiese, dopo aver gettato persino un gridolino di curiosità: - Loro sono atei?)
Да, мы - атеисты, - улыбаясь, ответил Берлиоз, а Бездомный подумал, рассердившись: "Вот прицепился, заграничный гусь!" (- Sì, siamo atei, - rispose Berlioz sorridendo, mentre Bezdomnyj pensava arrabbiato: «Che rompiscatole, questo straniero!»)
- Ох, какая прелесть! - вскричал удивительный иностранец и завертел головой, глядя то на одного, то на другого литератора. (- Ma che bellezza! - esclamò il sorprendente forestiero e cominciò a girare la testa in qua e in là guardando ora i'uno ora l'altro letterato.)
В нашей стране атеизм никого не удивляет, - дипломатически вежливо сказал Берлиоз, - большинство нашего населения сознательно и давно перестало верить сказкам о боге. (Nel nostro paese, l'ateismo non stupisce nessuno, - disse Berlioz con diplomatica cortesia. - Da tempo la maggior parte della nostra popolazione ha consapevolmente smesso di credere alle fandonie su dio.)
Тут иностранец отколол такую штуку: встал и пожал изумленному редактору руку, произнеся при этом слова: (A questo punto lo straniero ebbe questa uscita: si alzò e strinse la mano allo stupito direttore, proferendo queste parole:)
- Позвольте вас поблагодарить от всей души! (- Mi permetta di ringraziarla di tutto cuore!)
- За что это вы его благодарите? - заморгав, осведомился Бездомный. (Perché lo ringrazia? - chiese Bezdomnyj sbattendo le palpebre.)
- За очень важное сведение, которое мне, как путешественнику, чрезвычайно интересно, многозначительно подняв палец, пояснил заграничный чудак. (Per un'importantissima informazione che per me, viaggiatore, è del massimo interesse, - spiegò lo strambo forestiero alzando un dito con fare significativo.)
- Важное сведение, по-видимому, действительно произвело на путешественника сильное впечатление, потому что он испуганно обвел глазами дома, как бы опасаясь в каждом окне увидеть по атеисту. (L'importante informazione doveva aver impressionato molto il viaggiatore, perché lanciò un'occhiata spaurita alle case come se temesse di vedere un ateo ad ogni finestra.)
- "Нет, он не англичанин..." - подумал Берлиоз, а Бездомный подумал: "Где это он так наловчился говорить по-русски, вот что интересно!" - и опять нахмурился. («No, non è inglese», pensò Berlioz, mentre Bezdomnyj pensava: «Dove avrà imparato ti russo così bene, lo vorrei proprio sapere», e aggrottò di nuovo la fronte.)
- Но, позвольте вас спросить, - после тревожного раздумья спросил заграничный гость, - как же быть с доказательствами бытия божия, коих, как известно, существует ровно пять? (Mi permetta di domandarle, — riprese l'ospite dopo una preoccupata riflessione, - che ne fa delle prove dell'esistenza dì dio, le quali, come è noto, sono esattamente cinque?)
- Увы! - с сожалением ответил Берлиоз, - ни одно из этих доказательств ничего не стоит, и человечество давно сдало их в архив.(- Ohimè, - rispose Berlioz con commiserazione, - nessuna di queste dimostrazioni vale un soldo, e da tempo l'umanità le ha messe in archivio.) Ведь согласитесь, что в области разума никакого доказательства существования Бога быть не может. (Deve convenire che nella sfera della ragione non ci può essere alcuna prova dell'esistenza di dio.)
- Браво! - вскричал иностранец, - браво! (Bravo! - esclamò lo straniero, - bravo!) Вы полностью повторили мысль беспокойного старика Иммануила по этому поводу. (Lei ha ripetuto per intero il pensiero del vecchio irrequieto Immanuel.) Но вот курьез: он начисто разрушил все пять доказательств, а затем, как бы в насмешку над самим собою, соорудил собственное шестое доказательство! (Ma guardi la stranezza: egli distrusse fino in fondo le cinque prove, ma poi, come per dar la baia a se stesso, ne ha costruito proprio lui una sesta.)
Доказательство Канта, - тонко улыбнувшись, возразил образованный редактор, - также неубедительно. (Anche la prova di Kant, - replicò con un fine sorriso il colto direttore, - non è convincente.) И недаром Шиллер говорил, что кантовские рассуждения по этому вопросу могут удовлетворить только рабов, а Штраус просто смеялся над этим доказательством. (Non per nulla Schiller diceva che le disquisizioni kantiane su questo argomento possono soddisfare solo degli schiavi, mentre Strauss si limitava a deriderla.)
Берлиоз говорил, а сам в это время думал: "Но, все-таки, кто же он такой? И почему так хорошо говорит по-русски?" (Berlioz parlava, ma nello stesso tempo pensava: «Ma chi può essere questo tipo? E come fa a parlare cosi bene il russo?»)
- Взять бы этого Канта, да за такие доказательства года на три в Соловки! - совершенно неожиданно бухнул Иван Николаевич. (Bisognerebbe prendere questo Kant e spedirlo per un paio di annetti a Solovkì! - sparò Ivan Nikolaevich in modo del tutto inaspettato.)
- Иван! - сконфузившись, шепнул Берлиоз. (- Ivan! - sussurrò Berlioz pieno di confusione.)
Но предложение отправить Канта в Соловки не только не поразило иностранца, но даже привело в восторг. (Però la proposta di deportare Kant a Solovkì non solo non sorprese il forestiero, ma anzi lo entusiasmò.)
Именно, именно, - закричал он, и левый зеленый глаз его, обращенный к Берлиозу, засверкал, - ему там самое место! Ведь говорил я ему тогда за завтраком: "Вы, профессор, воля ваша, что-то нескладное придумали! Оно, может, и умно, но больно непонятно. Над вами потешаться будут".(- Giusto, giusto, - gridò, e il suo occhio sinistro verde, volto verso Berlioz, cominciò a brillare. - È proprio il posto che farebbe per lui! Glielo dicevo quella volta a colazione: «Lei, professore, mi scusi tanto, ha escogitato qualcosa d'incoerente. Magari sarà una cosa acuta, ma non sì capisce proprio nulla. La prenderanno in giro».)
Берлиоз выпучил глаза. "За завтраком... Канту?.. Что это он плетет?" - подумал он. (Berlioz spalancò gli occhi. «A colazione... con Kant?... Che assurdità sta dicendo?», pensò.)
- Но, - продолжал иноземец, не смущаясь изумлением Берлиоза и обращаясь к поэту, - отправить его в Соловки невозможно по той причине, что он уже с лишком сто лет пребывает в местах значительно более отдаленных, чем Соловки, и извлечь его оттуда никоим образом нельзя, уверяю вас! (Però, - continuava lo straniero, per nulla turbato dallo stupore di Berlioz, e rivolgendosi al poeta, - non è possibile spedirlo a Solovkì per il semplice motivo che da oltre cento anni egli sì trova in luoghi assai più remoti, e trarlo di là è assolutamente impossibile, glielo assicuro.)
- А жаль! - отозвался задира-поэт. (Peccato! - replicò il poeta attaccabrighe.)
- И мне жаль! - подтвердил неизвестный, сверкая глазом, и продолжал: (E proprio un peccato, - confermò lo sconosciuto tacendo brillare l'occhio, e continuò:)
- Но вот какой вопрос меня беспокоит: ежели бога нет, то, спрашивается, кто же управляет жизнью человеческой и всем вообще распорядком на земле? (- Ma ecco il problema che mi preoccupa: se dio non esiste, chi dirige la vita umana e tutto l'or-dine sulla terra?)
- Сам человек и управляет, - поспешил сердито ответить Бездомный на этот, признаться, не очень ясный вопрос. (È l'uomo che dirige, - si affrettò a rispondere irritato Bezdomnyj a questa domanda che, bisogna riconoscerlo, non era molto chiara.)
Виноват, - мягко отозвался неизвестный, - для того, чтобы управлять, нужно, как-никак, иметь точный план на некоторый, хоть сколько-нибудь приличный срок. (Mi perdoni, - replicò con dolcezza lo sconosciuto, - per dirigere bisogna avere un piano esatto per un periodo abbastanza lungo.) Позвольте же вас спросить, как же может управлять человек, если он не только лишен возможности составить какой-нибудь план хотя бы на смехотворно короткий срок, ну, лет, скажем, в тысячу, но не может ручаться даже за свой собственный завтрашний день? (Mi permetta perciò dì chiederle come può l'uomo dirigere, se non solo gli manca la possibilità di fare un piano perfino per un periodo ridìcolmente breve come, diciamo, un millennio,
ma non è neppure in grado di rispondere del proprio domani!)
- И, в самом деле, - тут неизвестный повернулся к Берлиозу, - вообразите, что вы, например, начнете управлять, распоряжаться и другими и собою, вообще, так сказать, входить во вкус, и вдруг у вас... кхе... кхе... саркома легкого... (- Del resto, - qui lo sconosciuto si voltò verso Berlioz, - immagini che lei si metta a dirigere, a disporre di sé e degli altri, che cominci, come dire, a prenderci gusto, ma a un tratto lei sco pre di avere, he... he... un sarcoma al polmone...)
Тут иностранец сладко усмехнулся, как будто мысль о саркоме легкого доставила ему удовольствие, - да, саркома, — жмурясь, как кот, повторил он звучное слово, — и вот ваше управление закончилось! (Qui lo sconosciuto sorrise dolcemente, come se il pensiero di un sarcoma al polmone gli facesse piacere, - sì, un sarcoma... - ripete que¬sta sonora parola socchiudendo gli occhi come un gatto, - e la sua attività direttiva è bell'e finita!) - Ничья судьба, кроме своей собственной, вас более не интересует. (- Nessun destino, eccetto il proprio, la interessa più.) - Родные вам начинают лгать, вы, чуя неладное, бросаетесь к ученым врачам, затем к шарлатанам, а бывает, и к гадалкам. (I parenti cominciano a mentirle. Lei, sentendo che c'è qualcosa
che non va, si precipita dai migliori medici, poi dai ciarlatani, e
magari dalle chiromanti.) Как первое и второе, так и третье - совершенно бессмысленно, вы сами понимаете. (Sia la prima cosa che la seconda e la terza sono, lei capisce, assolutamente insensate.) И все это кончается трагически: тот, кто еще недавно полагал, что он чем-то управляет, оказывается вдруг лежащим неподвижно в деревянном ящике, и окружающие, понимая, что толку от лежащего нет более никакого, сжигают его в печи. А бывает и еще хуже: только что человек соберется съездить в Кисловодск, - тут иностранец прищурился на Берлиоза, - пустяковое, казалось бы, дело, но и этого совершить не может, потому что неизвестно почему вдруг возьмет — поскользнется и попадет под трамвай! Неужели вы скажете, что это он сам собою управил так? Не правильнее ли думать, что управился с ним кто-то совсем другой? - и здесь незнакомец рассмеялся странным смешком. (E tutto finisce in
modo tragico: colui che, ancora poco fa, credeva di dirigere qual¬
cosa, è steso immobile in una cassa di legno, e le persone circo¬
stanti, comprendendo che dal defunto non si cava più alcun
costrutto, lo cremano in un forno. - Ma succede anche di peggio: uno magari ha appena deciso di andare a Kislovodsk, - qui il forestiero guardò Berlioz strizzando gli occhi, - una cosuccia da nulla, si direbbe, ma non riesce a fare neppure quella, perché scivola e va a finire sotto un tram! Non mi vorrà mica dire che è stato lui a dirigere se stesso in quel modo! Non sarebbe più giusto pensare che è stato qualcun altro a dirigerlo così? - Qui lo sconosciuto emise una stra¬
na risatina.)
Берлиоз с великим вниманием слушал неприятный рассказ про саркому и трамвай, и какие-то тревожные мысли начали мучать его. "Он не иностранец! Он не иностранец! - думал он, - он престранный субьект... Но позвольте, кто же он такой?" (Berlioz aveva ascoltato con grande attenzione lo sgradevole racconto sul sarcoma e sul tram, e certi pensieri allarmanti cominciavano a tormentarlo. «Non è un forestiero... non è un forestiero... - pensava, — è un tipo stranissimo... ma insomma chi mai può essere?...»)
- Вы хотите курить, как я вижу? - неожиданно обратился к Бездомному неизвестный, - вы какие предпочитаете? (Vedo che lei ha voglia di fumare, - disse a un tratto lo sconosciuto a Bezdomnyj. - Che sigarette preferisce?)
- А у вас разные, что ли, есть? - мрачно спросил поэт, у которого папиросы кончились. (Perché, ne ha di diversi tipi? - chiese cupo il poeta che aveva terminato le sue.)
- Какие предпочитаете? - повторил неизвестный. (Quali preferisce? - ripete lo sconosciuto.)
- Ну, "Нашу марку", - злобно ответил Бездомный. (- Be', La Nostra Marca, - rispose con astio Bezdomnyj.
Незнакомец немедленно вытащил из кармана портсигар и предложил его Бездомному: (Lo sconosciuto tirò immediatamente fuori dalla tasca un por¬tasigarette e lo porse a Bezdomnyj.)
- "Наша марка". (- La “Nostra Marca”.)
И редактора и поэта не столько поразило то, что нашлась в портсигаре именно "Наша марка", сколько сам портсигар. Он был громадных размеров, червонного золота, и на крышке его при открывании сверкнул синим и белым огнем бриллиантовый треугольник. (Sìa il direttore sìa il poeta furono sbalorditi non tanto dal fatto che nel portasigarette vi fosse proprio La Nostra Marca quanto dal portasigarette stesso. Era enorme, d'oro massiccio, e
quando venne aperto, sul suo coperchio scintillò d'un fuoco bianco e azzurro un triangolo di brillanti.)
Тут литераторы подумали разно. Берлиоз: "Нет, иностранец!", а Бездомный: "Вот черт его возьми! А?" (Qui i letterati ebbero pensieri differenti. Berlioz: «No, è uno straniero!», e Bezdomnyj: «II diavolo se lo porti! Che roba!...»)
Поэт и владелец портсигара закурили, а некурящий Берлиоз отказался. (Il poeta e il proprietario del portasigarette cominciarono a fumare, mentre Berlioz, che noti era un fumatore, rifiutò.)
"Надо будет ему возразить так, — решил Берлиоз, — да, человек смертен, никто против этого и не спорит. А дело в том, что..." («Bisognerà rispondergli così, — decìse Berlioz, — sì, l'uomo è mortale, nessuno lo mette in dubbio. Ma il fatto è che...»)
Однако он не успел выговорить этих слов, как заговорил иностранец: (Però non fece in tempo a pronunciare queste parole che lo straniero riprese a parlare:)
— Да, человек смертен, но это было бы еще полбеды. Плохо то, что он иногда внезапно смертен, вот в чем фокус! И вообще не может сказать, что он будет делать в сегодняшний вечер. (- Sì, l'uomo è mortale, ma questa sarebbe solo una mezza disgrazia. Il brutto è che a volte muore all'improvviso, è questo il guaio! E in genere non è in grado dì dire che cosa farà stasera.)

"Какая-то нелепая постановка вопроса..." - помыслил Берлиоз и возразил: («Che modo assurdo d'impostare il problema...», pensò Berlioz e obiettò:)
- Ну, здесь уж есть преувеличение. Сегодняшний вечер мне известен более или менее точно. Само собой разумеется, что, если на Бронной мне свалится на голову кирпич... (Via, adesso lei sta esagerando. So più o meno esattamente che cosa farò stasera. Naturalmente, se mentre passo per la Bronnaja mi cade una tegola in testa...)

- Кирпич ни с того ни с сего, - внушительно перебил неизвестный, - никому и никогда на голову не свалится. В частности же, уверяю вас, вам он ни в коем случае не угрожает. Вы умрете другой смертью. (Una tegola, - lo interruppe gravemente lo sconosciuto, - non cadrà mai in testa a nessuno così, senza una ragione. In particolare, posso assicurarle che lei non corre affatto questo rischio. Lei morirà di un'altra morte.)

- Может быть, вы знаете, какой именно? — с совершенно естественной иронией осведомился Берлиоз, вовлекаясь в какой-то действительно нелепый разговор, - и скажете мне? (Forse lei sa di quale, - s'informò Berlioz con un'ironia
perfettamente naturale, lasciandosi trascinare in una conversa¬
zione veramente assurda, - e me lo vorrà dire?)
Охотно, - отозвался незнакомец. Он смерил Берлиоза взглядом, как будто собирался сшить ему костюм, сквозь зубы пробормотал что-то вроде: "Раз, два... Меркурий во втором доме... луна ушла... шесть - несчастье... вечер - семь..." - и громко и радостно объявил: - Вам отрежут голову! (- Volentieri, - replicò Io sconosciuto. Misurò Berlioz con lo sguardo, come se sì accingesse a fargli un vestito, borbottò tra i denti qualcosa come: «Uno, due... Mercurio è nella seconda casa... la luna è scomparsa... sei: disgrazia... sera: sette...» e annunciò con voce forte e gioiosa: - Le taglieranno la testa!)
Бездомный дико и злобно вытаращил глаза на развязного неизвестного, а Берлиоз спросил, криво усмехнувшись: (Con astio e stupote Bezdomnyj spalancò gli occhi sul disin¬volto sconosciuto, mentre Berlioz chiese con un sorriso forzato:)
- А кто именно? Враги? Интервенты? (Chi, per la precisione? Nemici? Invasori?)
- Нет, - ответил собеседник, - русская женщина, комсомолка. (- No, - rispose l'interlocutore, - una donna russa, un membro della Gioventù comunista.)

- Гм... - промычал раздраженный шуточкой неизвестного Берлиоз, - ну, это, извините, маловероятно. (Hm... - mugolò Berlioz, irritato dallo scherzetto dello sconosciuto, - scusi, sa, ma è poco verosimile.)
- Прошу и меня извинить, - ответил иностранец, - но это так. Да, мне хотелось бы спросить вас, что вы будете делать сегодня вечером, если это не секрет? (Mi scusi lei, - rispose il forestiero, - ma è proprio così. Ali già, le volevo chiedere che cosa fa stasera, se non è un segreto?)
- Секрета нет. Сейчас я зайду к себе на Садовую, а потом в десять часов вечера в МАССОЛИТе состоится заседание, и я буду на нем председательствовать. (Non lo è. Adesso vado un momento a casa, sulla Sadovaja, poi alle dieci di sera al MASSOLIT ci sarà una seduta, e io la presiederò.)
- Нет, этого быть никак не может, — твердо возразил иностранец. (No, questo non è assolutamente possibile, — rispose con fermezza il forestiero.)
- Это почему? (- Perché?)
- Потому, - ответил иностранец и прищуренными глазами поглядел в небо, где, предчувствуя вечернюю прохладу, бесшумно чертили черные птицы, - что Аннушка уже купила подсолнечное масло, и не только купила, но даже разлила. Так что заседание не состоится. (Perché, - rispose l'altro, e con gli occhi socchiusi guardò il cielo dove, presentendo la frescura della sera, uccelli neri sfrecciavano in silenzio, - Annushka ha già comprato l'olio dì girasole, e non solo l'ha comprato, ma l'ha anche rovesciato. Perciò la seduta non avrà luogo.)
Тут, как вполне понятно, под липами наступило молчание. (E chiaro che a questo punto sotto i tigli subentrò il silenzio.)
Простите, - после паузы заговорил Берлиоз, поглядывая на мелющего чепуху иностранца, - при чем здесь подсолнечное масло... и какая Аннушка? (- Scusi, - disse dopo una pausa Berlioz, guardando il forestiero che stava sragionando, - che c'entra l'olio di girasole?... e di quale Annushka sta parlando?)
- Подсолнечное масло здесь вот при чем, - вдруг заговорил Бездомный, очевидно, решив объявить незванному собеседнику войну, - вам не приходилось, гражданин, бывать когда-нибудь в лечебнице для душевнобольных? (- Ecco come c'entra l'olio di girasole, - prese a dire Bezdomnyj, che aveva evidentemente decìso dì dichiarare guerra
al non richiesto interlocutore. - Non è mai stato, per caso, in una casa di cura per malati di mente?)
- Иван!.. - тихо воскликнул Михаил Александрович. (- Ivan! - esclamò piano Michail Aleksandrovich.) Но иностранец ничуть не обиделся и превесело рассмеялся. (Ma il forestiero non si offese affatto e scoppiò a ridere con molta allegria.)
Бывал, бывал и не раз! - вскричал он, смеясь, но не сводя несмеющегося глаза с поэта, - где я только не бывал! Жаль только, что я не удосужился спросить у профессора, что такое шизофрения. Так что вы уж сами узнайте это у него, Иван Николаевич! (Ci sono stato, e come! - esclamò, sempre ridendo, ma senza distogliere dal poeta i suoi occhi che non ridevano minimamente. - Dove non sono stato! Peccato che io non abbia fatto in tempo a chiedere al professore che cosa sia di preciso la schizofrenia. Si informi lei stesso, Ivan Nìkolaevìch!)
- Откуда вы знаете, как меня зовут? (Come fa a sapere il mio nome?)
- Помилуйте, Иван Николаевич, кто же вас не знает? — здесь иностранец вытащил из кармана вчерашний номер "Литературной газеты", и Иван Николаевич увидел на первой же странице свое изображение, а под ним свои собственные стихи. Но вчера еще радовавшее доказательство славы и популярности на этот раз ничуть не обрадовало поэта. (- Per carità, Ivan Nikolaevìch, chi non la conosce? - II forestiero trasse di tasca il numero del giorno prima della «Literatùrnaja gazeta» e sulla prima pagina Ivan Nikolaevich vide la propria immagine e, sotto, i suoi versi. Ma la prova di celebrità e di popolarità che ieri ancora rallegrava il poeta, non lo rallegrò questa volta.)
- Я извиняюсь, - сказал он, и лицо его потемнело, - вы не можете подождать минутку? Я хочу товарищу пару слов сказать. (- Le chiedo scusa, - disse, e il suo volto s'incupì, - può aspettare un momento? Vorrei dire due parole al mio amico.)
- О, с удовольствием! - воскликнул неизвестный, - здесь так хорошо под липами, а я, кстати, никуда и не спешу. (- Oh, volentieri! — esclamò lo sconosciuto. - Si sta così bene sotto questi tigli, e poi non ho affatto premura.)
- Вот что, Миша, - зашептал поэт, оттащив Берлиоза в сторону, - он никакой не интурист, а шпион. Это русский эмигрант, перебравшийся к нам. Спрашивай у него документы, а то уйдет... (- Senti, Misha, - sussurrò il poeta, dopo aver tratto da parte Berlioz, - non è mica un turista straniero: è una spia. Un emigrato russo, che è riuscito a intrufolarsi da noi. Chiedigli i documenti, se no ci scappa...)
- Ты думаешь? - встревоженно шепнул Берлиоз, а сам подумал: "А ведь он прав!" (- Credi? - sussurrò allarmato Berlioz, e pensò: «In fondo ha ragione...»)
- Уж ты мне верь, - засипел ему в ухо поэт, - он дурачком прикидывается, чтобы выспросить кое-что. Ты слышишь, как он по-русски говорит, - поэт говорил и косился, следя, чтобы неизвестный не удрал, - идем, задержим его, а то уйдет... (Dammi retta, - gli sibilò il poeta in un orecchio, - fa il tonto per farci cantare. Lo senti come parla russo, - il poeta parlava e intanto teneva d'occhio lo sconosciuto perché non filasse vìa, - andiamo, fermiamolo, se no se la squaglia...)
И поэт за руку потянул Берлиоза к скамейке. (E tirò Berlioz per il braccio verso la panchina. )
Незнакомец не сидел, а стоял возле нее, держа в руках какую-то книжечку в темно-сером переплете, плотный конверт хорошей бумаги и визитную карточку. (Lo sconosciuto non era più seduto ma in piedi e teneva in mano un libriccino dalla copertina grigio scura, una rigida busta di buona carta e un biglietto da visita.)
- Извините меня, что я в пылу нашего спора забыл представить себя вам. Вот моя карточка, паспорт и приглашение приехать в Москву для консультации, - веско проговорил неизвестный, проницательно глядя на обоих литераторов. (- Vogliano scusarmi se, nel calore della nostra discussione, ho dimenticato di presentarmi. Ecco un mio biglietto da visita, il passaporto e l'invito a venire a Mosca per una consultazione, - disse con autorità lo sconosciuto, guardando fìsso i due letterati.)
Те сконфузились. "Черт, все слышал," - подумал Берлиоз и вежливым жестом показал, что в предъявлении документов нет надобности. Пока иностранец совал их редактору, поэт успел разглядеть на карточке напечатанное иностранными буквами слово "профессор" и начальную букву фамилии - двойное "В". (Questi si sentirono imbarazzati. «Diavolo, ha sentito tutto...», pensò Berlioz e fece un gesto cortese come a dire che non era il caso dì mostrare i documenti. Mentre il forestiero li porgeva al direttore, il poeta fece in tempo a scorgere sul biglietto la parola «professore» stampata in caratteri non russi, e la prima lettera del cognome: una «W».)
- Очень приятно, - тем временем смущенно бормотал редактор, и иностранец спрятал документы в карман. (- Piacere, - borbottava imbarazzato il direttore nel frat¬tempo, e il forestiero ripose in tasca i documenti.)
Отношения таким образом были восстановлены, и все трое снова сели на скамью. (In questo modo, le relazioni erano state ristabilite, e tutti e tre si sedettero di nuovo sulla panchina.)
- Вы в качестве консультанта приглашены к нам, профессор? - спросил Берлиоз. (- Lei è stato invitato qui in qualità di consulente, professore? - chiese Berlioz.)
- Да, консультантом. (-Sì.)
- Вы - немец? - осведомился бездоммный. (Lei è tedesco? - s'informò Bezdomnyj.)
- Я-то?.. - Переспросил профессор и вдруг задумался. - Да, пожалуй, немец... - сказал он. (- Io? - ridomandò il professore, e si fece pensieroso. - Sì, direi tedesco... - rispose.
- Вы по русски здорово говорите, - заметил Бездомный. (Parla benissimo il russo, - osservò Bezdomnyj.)
- О, я вообще полиглот и знаю очень большое количество языков, - ответил профессор. (- Oh, sono un poliglotta e conosco un gran numero di lingue, - rispose il professore.)
- А у вас какая специальность? - осведомился Берлиоз. (- Di che cosa si occupa? - s'informò Berlioz.)
- Я - специалист по черной магии. (- Sono un esperto di magia nera.)
- "На' тебе!" - стукнуло в голове у Михаила Александровича. («Perbacco!...» pensò Michail Aleksandrovicin un baleno.)
- И... и вас по этой специальности пригласили к нам? - заикнувшись спросил он. (- E... e l'hanno invitato qui per questo? - chiese, dopo un singulto.)
- Да, по этой пригласили, - подтвердил профессор и пояснил: - Тут в государственной библиотеке обнаружены подлинные рукописи чернокнижника Герберта Аврилакского, десятого века, так вот требуется, чтобы я их разобрал. Я единственный в мире специалист. (- Precisamente, - confermò il professore, e spiegò: - Nella Biblioteca di Stato hanno scoperto manoscritti originali del negromante Gerbert d'Aurillac, del decimo secolo. Occorre che io li decifri. Sono l'unico specialista al mondo.)
- А-а! Вы историк? - с большим облегчением и уважением спросил Берлиоз. (- A-a-ah! Lei è uno storico? - chiese Berlioz con grande sollievo e rispetto.)
- Я - историк, - подтвердил ученый и добавил ни к селу ни к городу: - Сегодня вечером на Патриарших прудах будет интересная история! (- Sì, - confermò lo scienziato, e aggiunse senza alcun nesso: - Questa sera ci sarà un incidente interessante ai Patriarsie.
И опять крайне удивились и редактор и поэт, а профессор поманил обоих к себе и, когда они наклонились к нему, прошептал: (Di nuovo un estremo stupore prese il direttore e il poeta, ma Il professore fece a entrambi un cenno perché sì avvicinassero e quando si chinarono verso di lui, sussurrò:)
- Имейте в виду, что Иисус существовал. (- Tengano presente che Gesù è esistito.)
- Видите ли, профессор, - принужденно улыбнувшись, отозвался Берлиоз, - мы уважаем ваши большие знания, но сами по этому вопросу придерживаемся другой точки зрения. (- Vede, professore, - replicò Berlioz con un sorriso forzato, - noi rispettiamo il suo vasto sapere, ma al proposito abbiamo un punto di vista diverso.)
- А не надо никаких точек зрения! - ответил странный профессор, - просто он существовал, и больше ничего. (- Non c'è bisogno dì alcun punto di vista, - rispose lo stra¬no professore, - è esistito e basta.)
- Но требуется же какое-нибудь доказательство... - начал Берлиоз. (- Ma ci vuole qualche prova... - cominciò Berlioz.)
- И доказательств никаких не требуется, - ответил профессор и заговорил негромко, причем его акцент почему-то пропал: - Все просто: в белом плаще... (- E neppure di prove c'è bisogno, - rispose il professore, e parlò con voce sommessa: la sua pronuncia straniera era scomparsa. - È tutto molto semplice: avvolto in un mantello bianco …)

Volevo rileggere il Maestro e Margherita e mi sono trovata in casa due edizioni, una tradotta da Vera Dridso, Einaudi 1967, l'altra tradotta da Milly de Monticelli, BUR Rizzoli 1977. Quale leggere?
Qualcuno può darmi un parere fra le due traduzioni?
Guardando su internet ho visto che è stato tradotto anche da molti altri traduttori.
Vera Dridso mi sembra che faccia una traduzione più aderente al testo, forse un po' antiquata, guardando la seconda pagina ad esempio parlando di una fitta al cuore di Berlioz Drisdo traduce "ma trafitto da un ago spuntato" e Monticelli "colpito però da una fitta sorda che non se ne andava", anche nella descrizione dei vestiti proprio all'inizio sull'uso delle parole ci sono delle belle differenze, una parla di "mocassini", l'altra di "sandali" e via dicendo....
Magari alla fine l'importante è capire l'atmosfera e lo spirito del libro, però... Per esempio, a me piace di più l'immagine del cuore trafitto da un ago spuntato...

Ciao Maria Petrovna, e benvenuta sull'Arca Russa Smile

Per rispondere alla tua domanda, temo che sia difficile che qualcuno possa sbilanciarsi in un parere senza aver letto entrambe le versioni.
Però mi viene in mente una possibilità, che potrebbe rendere questo thread molto interessante e utile per tutti.
Visto che quasi tutti qui hanno letto ed hanno a casa almeno una edizione de "Il Maestro e Margherita", possiamo fare delle comparazioni tra le traduzioni di alcuni passaggi particolarmente significativi.

Io ad esempio a casa ho, oltre all'edizione originale in russo, l'edizione Einaudi tradotta da Vera Dridso di cui parli tu, che però non ho letto, e una edizione Garzanti tradotta da Emanuela Guercetti, che è quella che ho letto.

Se tu cominci a scrivere le parti che nelle due edizioni che hai tu mostrano importanti differenze, possiamo poi aggiungere le traduzioni corrispondenti delle edizioni che ciascuno di noi ha in casa.
Ovviamente con i riferimenti per localizzarle: capitolo, pagina...

In questo modo, confrontando le differenti traduzioni tra loro ed anche con l'originale, si può fare una valutazione complessiva e ognuno sarà poi in grado di decidere quale è la traduzione che ritiene migliore. Cosa ne pensi?

Ed anche voialtri, lì, cosa ne pensate? Wink

L'edizione de "Il maestro e Margherita"che mi è stata consigliata è quella tradotta da Maria Olsoufieva [Il Maestro e Margherita (Master i Margarita, 1967), Michail BULGAKOV cop. Max Beckmann, tr. Maria Olsoufieva
Rapporti De Donato, Bari, 1967.]

Ho altri libri tradotti dalla Olsoufieva ma non "Il maestro e Margherita". Fuori catalogo da anni.
Altre edizione buona è quella della Garzanti.

Il maestro e Margherita: Cristo, Pilato, Giuda, Satana, Mosca anni Trenta, edizione integrale, traduzione di
Maria Olsoufieva, Milano, Garzanti, 1973.

Il maestro e Margherita: Cristo, Pilato, Giuda, Satana, Mosca anni trenta, introduzione di Giovanni Buttafava, traduzione di Emanuela Guercetti, Milano, Garzanti, 1982.

Cmq ecco qua tutte le traduzioni italiane del libro in questione:

Edizioni originali
• Мастер и Маргарита [Master i Margarita], «Moskva», Mosca, n. 11, 1966 e n. 1, 1967. Prima edizione
parzialmente censurata.
• Мастер и Маргарита [Master i Margarita], Francoforte sul Meno, 1969. Prima edizione completa in russo.

Traduzioni italiane
In ordine cronologico, per traduzione:

• Il maestro e Margherita: Cristo, Pilato, Giuda, Satana, Mosca anni Trenta, Prima edizione italiana, traduzione di Maria Olsoufieva, Bari, De Donato, 24 marzo 1967.
• Il maestro e Margherita, traduzione di Vera Dridso, Torino, Einaudi, 1° aprile 1967.
• Il maestro e Margherita, Prima edizione integrale italiana e mondiale, prefazione di Vittorio Strada, traduzione di Vera Dridso, Torino, Einaudi, 29 luglio 1967.
• Il maestro e Margherita, in Romanzi, saggio introduttivo di Vittorio Strada, nota bibliografica di Marietta
Cudakova, Torino, Einaudi, 1988.
• Il maestro e Margherita: Cristo, Pilato, Giuda, Satana, Mosca anni Trenta, edizione integrale, traduzione di
Maria Olsoufieva, Milano, Garzanti, 1973.
• Il maestro e Margherita, a cura di Mario Visani, Firenze, La nuova Italia, 1974.
• Il maestro e Margherita, introduzione di Eridano Bazzarelli, traduzione di Milly De Monticelli, Milano, Rizzoli,1977.
• Il grande cancelliere e altri inediti, a cura di Victor Losev, edizione italiana a cura di Igor Sinibaldi, traduzione di Serena Prina e Bruno Osimo. Contiene le prime stesure del romanzo e diversi inediti, Milano, Leonardo, 1991.
• Il maestro e Margherita: Cristo, Pilato, Giuda, Satana, Mosca anni trenta, introduzione di Giovanni Buttafava, traduzione di Emanuela Guercetti, Milano, Garzanti, 1982.
• Il maestro e Margherita, con All'amico segreto e Lettera al governo dell'Urss, traduzione e note di Maria Serena Prina, postfazione di Igor Sibaldi, Milano, Mondadori, 1991.
• Il maestro e Margherita, introduzione di Mauro Martini, Roma, Newton Compton, 1994.
• Il maestro e Margherita, Traduzione e cura di Claudia Zonghetti, Torriana, 1995.
• Il maestro e Margherita, Traduzione e cura di Claudia Zonghetti, con una introduzione di Marietta Cudakova, Rimini, Guaraldi, 1995.

Buona lettura.

_beppenskij;-) and the Simpathy for the Devil

P.S. Per ulteriori approfondimenti sulla traduzione di E. Guercetti si veda:

http://www.guercetti.it/

Mi sembra che il nostro caro amico El lissitskij, puntuale e preciso come sempre, abbia fornito delle preziosissime informazioni sulle edizioni disponibili de "Il Maestro e Margherita" Thumbup

Anche se purtroppo non aiuta a capire tra le due edizioni citate da Maria Petrovna quale sia da preferire.

L'edizione Garzanti tradotta da Emanuela Guercetti è quella che ho letto io ed effettivamente confermo che è un'ottima traduzione, ma non avendo letto le altre non potrei dire se sia migliore.

Forse... acquistare una terza edizione? Mr. Green

Tra l'altro credo che la traduzione di Maria Olsoufieva sia possibile reperirla come libro usato, anche se non è detto.

Emanuela Guercetti insegna "Teoria e tecnica della traduzione russa" presso l'Università Statale di Milano.

Per le altre edizioni non saprei. Bisognerebbe procurarsi tutte le edizioni e fare il confronto. Credo che sia un mega lavoraccio. Rolling Eyes

Bis gleich.

_beppenskij;-)your cultural pusher

Grazie a tutti per le preziose informazioni, sarebbe bello fare i confronti come ha proposto Myshkin, ma sarebbe veramente un grosso lavoro!
Comunque ho pensato di procurarmi anche la traduzione di Quercetti e partire da lì come base, poi, quando mi ispira, fare i confronti..... e postarli.
Poi vorrei provare a procurarmelo in russo, e, anche se non conosco abbastanza il russo, almeno provare a leggere qualche riga.... secondo me Bulgakov è un autore da gustare - per i fortunati che possono - in lingua originale, per le metafore, per il ritmo della scrittura.
Ho provato a cercare su intenet informazioni su Vera Dridso ma non c'è niente e niente anche su de Monticelli. Erano delle pioniere delle traduzione dal russo?
Ho guardato sul sito di Quercetti e ho visto che ha tradotto tante cose, anche i romanzi di B'akunin, che io ho trovato simpatici, sul suo sito Quercetti ha messo una poesia di Mandelst'am sulle traduzioni e sui traduttori veramente bella...

Fra i libri che lei ha tradotto mi ispira, sempre restando in area traduzioni, "Daniel Stein traduttore" di Ludmila Ulitskaia. E' uscito qs. anno in italiano. Qualcuno lo conosce?

Ringrazio per i messaggi di benvenuto!

"Daniel Stein traduttore" di Ludmila Ulitskaia è un libro di cui ne ho sentito parlare molto bene, da quelli che l'hanno letto. L'ho appena acquistato anch'io e tra breve lo leggerò, sulla spinta delle entusiaste recensioni fattene dai nostri amici utenti, di cui puoi leggere qui:

http://www.arcarussa.it/forum/viewtopic.php?t=3322

Comunque, Olga Petrovna, per darti un'idea della traduzione di Emanuela Guercetti, proprio sul passaggio da te citato, questo è tradotto così:

"Improvvisamente gli passò il singhiozzo, il suo cuore ebbe un sussulto e per un attimo sprofondò chissà dove, poi tornò, ma un ago spuntato vi si era infitto"

La traduzione è molto fedele, ecco lo stesso passaggio, con le parole di Bulgakov:

"Он внезапно перестал икать, сердце его стукнуло и на мгновенье куда-то провалилось, потом вернулось, но с тупой иглой, засевшей в нем."

Solo la prima parte, sarebbe alla lettera: "Improvvisamente smise di singhiozzare", ed anche una lievissima sfumatura nella fine della frase, ma direi che il senso non cambia minimamente.

Bello!
Lo pensavo che c'era davvero di mezzo un ago spuntato!
grazie!

Ciao a tutti.
Sono nuovo qui e mi interessava questo forum.
Sono un illustratore e ho in mente di realizzare una edizione illustrata de "Il Maestro e Margherita" che certamente tutti voi conoscerete. Sto cercando di capire come fare per i diritti sulla traduzione.
Qualcuno di voi ha suggerimenti? Secondo voi il consolato Russo promuoverebbe una versione del libro in doppia lingua?
Se qualcuno volesse vedere il mio lavoro, anche specifico sull'argomento, vi lascio l'indirizzo del mio blog.
http://luchoboogiegraphic.blogspot....margherita.html

Intanto grazie e a presto.
Lucio

Io ho appena comprato "Il Maestro e Margherita" tradotto per la Feltrinelli da Margherita Crepax, la quale, oltre a insegnare traduzione a Milano e Pisa, ha già tradotto altri classici russi e vinto premi per la traduzione. Spero di non aver sbagliato..

SUI MONTI DEI PASSERI (I Vorobjevy Gory, un'altura alla periferia di Mosca)

Il temporale passò senza lasciare traccia e, come un arco gettato attraverso tutta Mosca, c'era in cielo un arcobaleno multicolore, ache affondava nelle acque della Moscova.... In alto, sulla collina, tra i due boschi si vedevano tre figure nere di profilo. Woland, Koroviov e Behemot sedevano su dei morelli saellati, guardando la città, distesa dall'altra parte del fiume ...
- E' ora! - e, brusco, il fischio e il riso di Behemot
I cavalli si slanciarono e i cavalieri si alzarono in alto, al galoppo. Margherita sentiva che il suo furioso cavallo rodeva e tirava il morso. il mantello di Woland si gonfiò le teste di tutta la cavalcata e con quel mantello cominciò a coprirsi il firmamento, su cui scendeva la sera. Quando per un instante il nero drappo si spostò da un lato, Margherita, galoppando, si voltò e vide che dietro non c'erano più non solo le torri variopinte, ma da un pezzo non c'era più neppure la città, che era sprofondata sotto lasciandosi dietro soltanto nebbia e fumo.

Buongiorno a tutti,
sto revisionando un testo letterario dove è citato il Maestro e Margherita, e avrei bisogno di un'informazione.
Si tratta della frase su Annuška che ha versato l'olio di girasole, pronunciata dalle donne vicino alle rotaie del tram dopo la morte di Berljoz (scena celeberrima).

Ho trovato diverse versioni, ma mi manca quella di Emanuela Guercetti per Garzanti. Qualcuno che ha il libro può aiutarmi?

Vi riporto le altre traduzioni che ho trovato (mi manca ancora quella di Vera Dridso per Einaudi, ma non dovrei avere difficoltà a reperirla):

‘Annuška, la nostra Annuška! Della Sadovaja! È stata lei! Aveva comprato l’olio di semi di girasole al negozio di alimentari, sì, un buon litro, e ha rotto la bottiglia contro il cancelletto!’ (Feltrinelli, trad. it. di Margherita Crepax);

‘Annuška, la nostra Annuška della Sadovaja. Per colpa sua... aveva comprato in una bottega un litro di olio di girasole e le si è rotta la bottiglia contro il cancelletto!’ (Rizzoli, trad. it di Milly De Monticelli);

‘... Annuška, la nostra Annuška di via Sadovaja. È tutta colpa sua... Aveva comprato dal droghiere un litro di olio di girasole e poi, che è che non è, ha spaccato la bottiglia contro quell’affare che gira!’ (Baldini Castoldi, trad. it di Maria Olsoufieva);

‘Annuška, la nostra Annuška della Sadovaja! È opera sua! Aveva preso dell’olio di girasole dal droghiere, ma ha poi urtato con la bottiglia da un litro contro il cancelletto girevole, e l’ha rotta!’ (Newton Compton, trad. it. di Salvatore Arcella);

‘... Annuška, la nostra Annuška! Della Sadovaja! È opera sua... Ha comprato dell’olio di girasole dal droghiere, ne ha preso un bel litro, e l’ha rotto!’.
(Mondadori, trad. it. di Maria Serena Prina).

Non conoscendo il russo, non capisco se questa 'bottiglia', che ricorre nella maggior parte delle traduzioni italiane, ci sia davvero nel testo originale:
Аnnushka, наша Аннушка! С Садовой! Это ее работа! Взяла она в бакалее подсолнечного масла, да литровку-то о вертушку и разбей!

Il Traduttore Google mi ha dato: ‘Ha comprato in drogheria un litro di olio di semi di girasole e l’ha rotto contro il tornello’ (in realtà aveva tradotto con ‘giradischi’ :D)

Grazie in anticipo a chi potrà rispondermi.
Buona giornata,
Alessandra

P.S. Chiedo scusa per eventuali errori nella frase in russo

Cara amica! Io potrei risponderti alla tua domanda. È un pezzo dal IV capitolo «L’inseguimento». Ti propongo il testo russo, originale di Bulgakov:
- Аннушка, наша Аннушка! С Садовой! Это её работа! Взяла она в бакалее подсолнечного масла, да литровку-то о вертушку и разбей! Всю юбку изгадила… Уж она ругалась, ругалась!

La parola «bottiglia» (in russo: «бутылка») nel testo originale è assente, invece c’è la parola «литровка» («litròvka») cioè un litro (in bottiglia) di… olio, di vodka… ecc. E’ un sostantivo femminile. Io ho un libro del «Maestro» in traduzione di Vera Dridso. Ho trovato quel pazzo nella sua traduzione:
- Annushka, la nostra Annushka! Quella della Sadovaja! Guarda che ha combinato!… Ha comperato dell’olio di girasole dal droghiere, e, paf!, la bottiglia le si rompe contro il cancello del giardino! Si è rovinata tutta la gonna, e tirava certi moccoli!...

Non posso dire che la sua traduzione sia cattiva, ma a volte sia un po’ strana e non giusta. La parola «вертушка» («vertùshka») è tradotta da lei come «il cancello del giardino», ma in russo la «вертушка» è il cancelletto (o la porta) girevole.
Ciao
Zarevich

Caro Zarevich,
davvero gentilissimo :)
Combinazione, il romanzo di Bulgakov l'ho sempre letto nell'edizione che hai anche tu, quella Einaudi tradotta da Vera Dridso nel 1967. Mi dispiace sapere che la traduzione non è buona... Comunque 'il cancello del giardino' mi sembra sempre meglio del 'giradischi' del traduttore Google :D

Ho trovato fortunosamente anche la traduzione Garzanti di Emanuela Guercetti, la riporto sotto:

'Annuška, la nostra Annuška! Quella della Sadovaja! È stata lei! Aveva comprato dal droghiere una bottiglia d’olio di girasole e non la va a rompere contro il cancelletto girevole! Si è macchiata tutta la gonna… Bisognava sentire quante ne ha dette!'

Adesso la mia collezione è al completo e ho capito da dove saltava fuori questa bottiglia, grazie ancora :)

Buona serata,
Alessandra

Самой «переосмысливаемой» книгой стал роман «Мастер и Маргарита»
Il libro più "ripensato" è stato il romanzo «Il Maestro e Margherita»

Specialmente per la Giornata della Conoscenza, che si celebra ogni anno in Russia il 1°settembre, il servizio di libri «ЛитРес» e «Rostelecom Books» hanno condotto un sondaggio tra gli utenti per determinare quali opere del curriculum scolastico apprezzavano da adulti, se erano bravi a studiare letteratura a scuola, e come è cambiato il loro atteggiamento nei confronti dei libri familiari fin dall'infanzia. Al 60% degli intervistati è piaciuto l'argomento «letteratura». Il 54% degli intervistati si considerava uno studente eccellente, il 35% era un bravo studente contemporaneamente e solo l'11% era elencato come studente C, per sua stessa ammissione. Il motivo principale per ripensare ai libri letti si è rivelato essere «nuovi valori e atteggiamenti di vita che hanno permesso di comprendere la motivazione dei personaggi» (65%). Il 40% ha considerato i problemi reali della società nelle storie e il 21% ha iniziato a comprendere meglio il linguaggio utilizzato dagli autori. La valutazione dei libri del curriculum scolastico, valutati dagli utenti in età adulta, era guidata dal romanzo cult di Mikhail Bulgakov «Il Maestro e Margherita». Il suo risultato è il 35% dei voti. Seguono le opere di Fiodor Dostoevskij: al secondo posto – «Idiota» (30%) e bronzo - in «Delitto e castigo» (29%). Il quarto posto è occupato dalla poesia «Le Anime Morte» di Nikolai Gogol: il 26% ha votato per la storia dell'avventuriero Chichikov. Il romanzo in versi «Evghenij Oneghin» chiude i primi cinque della classifica: una storia sui sentimenti non corrisposti è stata amata dal 24% degli intervistati nel corso degli anni. La sesta posizione appartiene al romanzo epico «Guerra e pace» (23%) di Lev Tolstoj. Sulla settima riga - la storia «Cuore di cane» (22%) di Mikhail Bulgakov. L'ottavo posto è andato alla commedia in cinque atti «L'ispettore generale» (19%) di Nikolai Gogol. Segue la satira sulla società aristocratica «Che disgrazia l'ingegno!» (17%) di Aleksandr Gribojedov. Chiude la top 10 dei libri sulla lotta ideologica di due generazioni «Padri e Figli» (15%) di Ivan Turghenev. La metodologia di ricerca si basava su un sondaggio condotto nell'agosto 2023, al quale hanno preso parte più di 1000 utenti di età superiore ai 20 anni provenienti da diverse città della Russia. Agli intervistati è stato chiesto di rispondere alle domande tramite un modulo Google, quindi i dati sono stati analizzati utilizzando gli strumenti integrati di Google, nonché dagli analisti del gruppo di società «Litres».

Mikhail Bulgakov Михаил Булгаков
«IL MAESTRO E MARGHERITA»
«МАСТЕР И МАРГАРИТА»
Casa Editrice «Prospekt» Mosca 2023 (Pagine 504)
Издательство «Проспект» Москва 2023

La pubblicazione presenta il grande romanzo di Mikhail Bulgakov «Il maestro e Margherita» con meravigliose illustrazioni di Nadezhda Rusheva. L'eccezionale artista Nadezhda Rùsheva (Надежда Рушева, 1952-1969) ha vissuto una vita molto breve, ma è entrata nella storia dell'illustrazione russa e mondiale come una magnifica artista grafica, una maestra del disegno, che aveva «il dono straordinario di penetrare nel regno del spirito umano». Come ha giustamente osservato Iraklij Andronikov: «Il fatto che questa ragazza geniale lo abbia creato diventa chiaro dal primo disegno. Non richiedono prove della loro originalità».